Астроном Вирджиния Тримбл: «Когда я приехала в Калтех в 1964 году, в кампусе Калифорнийского технологического института было 14 женщин» | астрономия

ВИргиния Тримбл, 78 лет, профессор физики и астрономии Калифорнийского университета в Ирвайне, чья карьера астронома насчитывает более 50 лет. Она изучала структуру и эволюцию звезд, галактик и Вселенной и опубликовала более 1000 работ, в том числе исследовательские работы по астрономии, астрофизике, истории науки и наукометрии — области, связанной с измерением научных результатов, а также обзоры книг и биографии. . Она была соредактором Небо для каждого, новый сборник из 37 автобиографических эссе выдающихся женщин-астрономов, в том числе ее самой. Каждый из представителей разных поколений и национальностей рассказывает о препятствиях, которые они преодолели, чтобы изменить облик современной астрономии.

Что привело вас в астрономию?
Это не было любовью к звездам: я вырос в Лос-Анджелесе очень близоруким и никогда не видел ночного неба. Я очень хотел стать египтологом, но Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе [UCLA] не имел специальности археологии. Отец просмотрел каталог и увидел астрономию. Я поступила на двойную степень по астрономии и математике, но ее перевели в инженерную школу, которая была не слишком приветлива к женщинам, поэтому я переключилась на астрономию-физику. Я поступил в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе в 1961 году по программе для одаренных студентов.

В 1962 году вы участвовали в Жизнь статья в журнале Behind a Lovely Face, IQ 180. Куда это привело?
В результате ко мне обратилось рекламное агентство, ищущее способ поднять рейтинги того, что должно было стать последним годом зона сумерек программы. За год, когда я была Мисс Сумеречной Зоны, я объехала 10 городов, где брали телевизионные рейтинги, давала интервью газетам, радио и телевидению. Фишка заключалась в том, что я читал сценарии на предмет точности. Некоторые из моих предположений были приняты, например, что есть разница между солнечной системой и галактикой. Это принесло несколько дополнительных, столь необходимых копеек.

Вы поступили в аспирантуру престижного Калифорнийский технологический институт, или Калифорнийский технологический институт, в 1964 г. когда ты был не совсем 21. В 1965 году вы получили совместную степень магистра физики и астрономии. ваш доктор философии в астрономии в 1968 г.. Трудно было войти?
Я не совсем понимал, что они допускают женщин только в исключительных случаях. Мое исключительное обстоятельство состояло в том, что моя стипендия требовала, чтобы я пошел куда-нибудь, кроме своего учебного заведения, и я не хотел уезжать из дома (Калифорнийский технологический институт и Калифорнийский технологический университет в Лос-Анджелесе были единственными двумя местами в южной Калифорнии, где специализировались астрономы). Когда я приехал, во всем кампусе было 14 женщин, и две женщины, приехавшие раньше меня по астрономии, пришли со своими мужьями.

Кажется, Калифорнийский технологический институт был очагом соблазнения. Вы подружились с физик Ричард Фейнман, смоделировав для него…
Я быстро заметил, что и в студенческих, и в аспирантских классах было много хороших мужчин – студентов и преподавателей. Профессор астрономии, который стал моим научным руководителем – Гвидо Мюнх – и я был любовником около трех лет, пока не ушел из Калифорнийского технологического института.

Фейнман учился рисовать, увидел, как я иду по кампусу, и решил: «Хочу такой». Он увидел Мюнха выйдя из дома, в который я вошел, подошел к нему и сказал: «Я охочусь, может быть, вы знаете каменоломню». Жевать привел Фейнмана в мой офис и представил нас.

Фейнман платил мне 5,50 доллара в час (много тогда) плюс всю физику, которую я мог проглотить. Его студия находилась в подвале его дома в Альтадене, и я ходил туда по вторникам вечером на пару часов. Иногда я позировала обнаженной. Иногда мы обнимались, но невинно. Я помню, как однажды он предложил нам обняться на диване, и я сказал, что не думаю, что мы В самом деле хотел сделать это. Его жена довольно часто приносила нам апельсиновый сок и печенье, и я не хотел лежать голышом на диване с Фейнманом, когда она это делала.

Не было ли жутко иметь дело с этими профессорами? Был большой дисбаланс сил.
Мне нравилось общество мужчин, которым я нравилась. Я никогда не замечал дисбаланса сил; Я всегда мог просто уйти. Конечно, сегодня нас всех уволят!

Вы опубликовали сотни исследовательских работ, но, возможно, ваши коллеги лучше всего знают вас по забавным, обязательным к прочтению ежегодным сводкам астрофизических исследований, которыми вы занимались в течение 16 лет, начиная с 1991 г.. Насколько преднамеренным был юмор?
я не мог помочь [the jokes]. Мне сказали, что если мы, люди в спектре аутизма — а я бы сказал, что я немного аспергериец — просто описываем вещи так, как мы их видим, многим другим людям это кажется забавным. Но некоторые сноски были сделаны, чтобы быть забавными. Я описывал выдающихся коллег псевдонимами, такими как «пухлый музыкант» или «проницательный дантист-любитель». Я нажил врагов и тем, что не цитировал людей, и тем, что цитировал их, потому что довольно часто выхватывал из их статьи что-то не то, что они изначально имели в виду. Говорили, что каждый раз [a summary] Выйдя, можно было увидеть, как принстонские астрономы поздним вечером на цыпочках прокрались в библиотеку, чтобы посмотреть, не упоминались ли они.

Что изменилось для женщин-астрономов?
Первые женщины в астрономии пришли через отца, брата или мужа, а некоторые почти наверняка вышли замуж, чтобы заниматься наукой. Затем появился человек-компьютер [which involved doing calculations by hand, and later machine]. Эти женщины не обязательно влюблялись в астрономию, но это была интересная работа, которую могла выполнять женщина с высшим образованием, помимо преподавания или ухода за больными. Затем в США, вызванные опасениями, связанными со спутником, быстро росли программы выпускников в областях, связанных с космосом. Они так отчаянно пытались расшириться, что даже наняли женщин-преподавателей! Сегодня примерно 30-40% аспирантов-астрономов составляют женщины, хотя это снижает иерархию.

Какие женщины-астрономы не получили Нобелевскую премию приз?
Сесилия Пейн-Гапошкин обнаружил, что звезды состоят из водорода и гелия. Но ей не верили, пока это не подтвердили мужчины. Джоселин Белл (позже Белл Бернелл) была аспиранткой, когда участвовала в открытии пульсаров, но полученная доля Нобелевской премии была присуждена только ее руководителю-мужчине. Напротив, аспирант мужского пола, распознавший сигнал от первого двойного пульсара, разделил приз со своим консультантом.

Различные женщины-астрономы в книге отмечают шокирующее сексистское поведение и, по крайней мере, одну деталь о сексуальных домогательствах в лифте. Вы, должно быть, сталкивались с этим в своей трудовой жизни, но, похоже, вас не слишком раздражает плохое поведение мужчин…
Очевидно, что «плохое поведение мужчин» было серьезной проблемой для некоторых моих коллег, и я не хочу показаться защищающим нарушителей закона. Я не чувствую, что когда-либо подвергался сексуальным домогательствам. Я дружу с некоторыми ведущими учеными-мужчинами, которых обвиняют в серьезной неуместности, и мне просто трудно в это поверить. Я думаю, возможно, некоторые вещи могут ощущаться разными женщинами по-разному.

Какой совет вы бы дали молодым женщинам, которые хотят сделать карьеру астронома?
Почти все говорят: следуй своей страсти. Моя точка зрения такова: найдите то, в чем вы достаточно хороши, чтобы зарабатывать себе на жизнь, и занимайтесь этим.

• Небо для всех, под редакцией Вирджинии Тримбл и Дэвида А. Вайнтрауба, издается издательством Princeton University Press (25 фунтов стерлингов). Для поддержки Страж а также Наблюдатель закажите копию на guardianbookshop.com. Может взиматься плата за доставку