Как почти универсальное явление, структурирующее семейные отношения, брак лежит на пересечении социально-политических идеологий и личного опыта. Учитывая, что так много повстанческих группировок стремятся радикально реструктурировать общество, неудивительно, что они также заботятся о регулировании брака.
Тем не менее, большая часть освещения мятежных браков носит сенсационный и поверхностный характер. Возьмем, к примеру, освещение в средствах массовой информации молодых европейских женщин, которые отправились в Сирию, чтобы выйти замуж за боевиков Исламского государства в последнее десятилетие, где они часто изображались как наивные, материалистичные и достойные презрения. В этих описаниях упускается из виду тот факт, что, хотя Исламское Государство действительно использовало материальные выгоды, связанные с браком, для привлечения молодых женщин в группу, брак сам по себе также был фундаментальной частью того, как оно структурировало свое восстание и создавало свое «идеальное» общество. То же самое можно сказать и о многих других повстанческих группировках.
Как я подробно рассказываю в новой книге: «В любви и на войне: браки в негосударственных вооруженных формированиях», брак является важнейшим, но недооцененным аспектом деятельности повстанцев во время войны. Брачная политика используется как для привлечения новобранцев, так и для структурирования их повседневной деятельности. Уделение более пристального внимания тому, как повстанческие группы подходят к вопросу брака между членами, имеет решающее значение для политиков, стремящихся лучше понять динамику конфликта и постконфликтный социальный ландшафт.